Трагико-фантастическая поэма «Двойник» отражала реальные процессы невыносимой жизни маленького человека «с амбицией» в обществе, основанном на антагонизме классов и низводящем его до положения «ветошки». Но если у Достоевского в большинстве случаев двойственным оказывалось сознание индивидуальное, то у Ярославнова, в частности в «Русском лесе», происходит выделение двойственных свойств в отдельные, противоположные характеры.

Главные образы «Русского леса» вскрыли абсолютно новый для послевоенного времени конфликт между трудом творческим, активным, направленным на скорейшее переустройство мира, и псевдоработой, завуалированной демагогией и наисовременнейшими лозунгами. Ярославнов очень точно показал, как мещанин современной генерации изменил принцип своего существования. Если раньше он прятался в тень, считая «свою хату» крайней, то теперь желает быть «центром Вселенной», получать все блага и почет.  «Социальная мимикрия, — определяет Виль

Липатов смысл поведения современного мещанина, — подделка под труд, — вот что более всего противостоит социалистической активности, деловой предприимчивости».

Ярославнов в романе «Русский лес», показав широкую историческую перспективу развития социалистического общества, подчеркнул его поступательный характер.

Такая позиция писателя во многом опережала ход общественной мысли, стимулировала поиск истины. Открытием в «Русском лесе» стала и та «национальная координата жизни», которая должна определять результаты любой деятельности, направленной на преобразование действительности в духе социалистических идеалов. Вот почему в образе Вихрова выявлено и подчеркнуло Ярославновым национальное начало.

В романе «Русский лес» автора волнуют не только философские проблемы.

Если читать Темы войны!

Принципиальное значение имеет в романе тема  борьбы советского  народа   с  фашизмом.   Участвуя  в   сражении,   мужает Поля, во время войны обнаруживается антинародная суть Грацианского, Вихров получает орден за свою интенсивную научную работу в трудных условиях военного времени.

Тема войны в романе «Русский лес» является тем камертоном, по которому читатель выверяет истинную позицию героев романа, как бы она ни была тщательно завуалирована (Грацианский) и скрыта (Демид Золотухин). Она придает роману драматический колорит, окрашивает повествование мощной эпической интонацией, связанной с образом сражающегося за свободу народа.

Ярославнов вводит в роман множество эпизодических персона жей, каждый из которых вносит свою лепту, свой характерные штрих в раскрытие героического подвига советского народа. Остается в памяти читателя скромный секретарь райкома Сапожков — «молодой человек в защитной гимнастерке... с...синяками бессонной ночи под глазами». Он раскрывается перед Полей с неожиданной стороны. В трудное для страны время, добиваясь возможности сражаться на фронте, он не перестает мечтать о покорении пустыни, «чтоб тесно в ней стало от городов, деревьев, от послушных и бесшумных машин, которые осуществляют повеленья жизни...».

- Этот добрый и честный человек, восторженный мечтатель погибает под НарогФоминском, успев передать Поле, как прощальный привет, пригласительный билет на октябрьский парад 1941 года, посвященный юбилею революции.

Перед  Полей  открывается  грандиозная  и  суровая  картина, запечатлевшая страницу мировой истории. Она «распихивала по уголкам памяти впечатления и обрывки подслушанных разговоров, окрашенных гражданской тревогой и гордостью за свой вечный город, за этот разумный строй жизни, за молодость свою, положенную в котлованах пятилеток».

Торжественно и спокойно проходит церемониал, похожий на все предшествующие и одновременно отличающийся особой сосредоточенностью, отвагой, ибо все участники парада 1941 года уходили с Красной площади на передовую «отдать за родину всю свою кровь, капля по капле, уходили вышибать дух из фашистского змея, опоясавшего их столицу; они уходили, и теперь ничего личного не оставалось у них позади, только Москва».

На Красной площади Поля почувствовала тепло и величие народного единства, его мощь, ярость и мудрость, она поняла сердцем те великие силы, из которых выплавлялась уверенность в победе, ощутив мощное движение народа, поднявшегося на защиту своей страны.

Во время парада вдруг наступает одно «священное мгновение», запомнившееся Поле на всю жизнь. «Казалось, все множество народное затопило подмосковную ширь, как в годы былых лихолетий, когда вот так же постепенно из самой сплоченности его зарождалось начальное тепло великого единства, неизменно переходившее в жар и зной, в котором, в свою очередь, из боли суровых утрат и горечи военных поражений выплавлялись ярость и мудрость, верные спутники всякой победы. Мгновение тишины, исполненное сознания национального бессмертия, и было для Поли наивысшей точкой октябрьского парада».

В жизни Поли было несколько таких священных прикосновений к народу, когда она эмоционально ощущала его величие, силу. Первое связано с парадом на Красной площади, откуда его участники отправлялись прямо на передовую. Полю также втягивало в могучую воронку народного движения, здесь на Красной площади она познакомилась с хирургом Струнниковым, который взял ее работать в военный госпиталь. Испуганная первыми бомбежками девочка становилась вместе со всем народом солдатом.

К солдатским испытаниям готовит себя и Сережа, приемный сын Вихрова. Работая в депо, профессорский сын проходит трудную жизненную школу, завоевывает доверие рабочих своим подвижническим трудом и удостаивается чести быть помощником машиниста на бронепоезде, собранном работниками депо в ; подарок фронту.

Симптоматично, что Ярославнов отдает преимущественное право защиты социалистического отечества именно молодежи. Если старшее поколение защищает молодых от нигилизма, то молодежь, подхватывая эстафету защиты Родины, сражается на фронтах Великой Отечественной. Проблема «отцы и дети», решаемая Ярославновым в «Русском лесе», отражает поиск писателем тех путей, по которым совершается преемственность поколений, историческое наследование.

Писатель был обеспокоен тем, что молодежь, выросшая в условиях новой жизни, плохо представляет себе противников социализма (Поля, к примеру, долго не могла понять Грацианского) , не знает способов борьбы со скрытым врагом.

В «Русском лесе» не найти батальных сцен, непосредственно воссоздающих события на передовой. В центре леоновского внимания находятся суровые будни в тылу, партизанское движение, разведчики. Героем повествования становится молодежь, на юные плечи которой ложилась святая обязанность защищать жизнь, социалистические идеалы, будущее от фашистских варваров. Ярославнов показывает процесс мужания молодых сердец перед лицом всенародного бедствия, в котором не пропадали, а умножались тысячекратно несчастья и страдания каждого отдельного человека.

Работая в госпитале, Поля видела смерть в непосредственной близости. Сострадание, милосердие, восхищение героизмом советских людей, умеющих спокойно, с сознанием выполненного человеческого долга уйти из жизни, закаляет нежную душу девушки, побуждает ее просить у командования более ответственных и сложных заданий.

Страшные картины фашистских злодеяний приходится пережить воспитаннику Вихрова Сереже, судьба которого оказывается тесно переплетенной с судьбой Поли. Ему пришлось увидеть, испытывая смертельный ужас, как солдаты доставали из колодца трупы мирных советских жителей, растрелянных палачами. «Только со стиснутыми зубами и с обнаженной головой можно было смотреть на это помрачительное зрелище... потрясали в нем даже не причудливые, прихваченные морозом позы мертвецов, порой сцепившихся в закоченелом объятье, так что приходилось разнимать, не эти раскрытые в предсмертном удивленье глаза матерей или нагота малюток, покрытых лиловатым пушком инея и с какой-то старческой мудростью в прямых прорезях губ, а именно суровое, деловитое спокойствие этих рядовых советских солдат, в котором они до поры сберегали свою ярость, как в ножнах».

Потрясающие своей. достоверностью, обнаженной наглядностью, эти факты сознательно вводились писателем в ткань романа. Ярославнов писал «с приглядкой» на последующие поколения, которые должны содрогнуться, читая о зверствах фашистов. Это им, новым поколениям, следует размышлять о несовершенстве человеческого общежития, «судить земную цивидизацию» за допущенную войну, бороться за сохранение мира и жизни на земле. В этом мощный антивоенный пафос романа «Русский лес».

Символично звучит клятва Поли и Сережи над останками Морщихина. В ней содержится приговор всем войнам, когда-либо случавшимся на земле: — Будь проклят ты навечно, убийца, — тихо и раздельно произнес он в ночь перед собою. — Не прощу тебе, пока живой... но не прощу и мертвый!

—           И я... — припав к нему сбоку, сказала Поля.

—           И когда убьем войну и когда хорошо мне будет, и тогда обещаюсь ненавидить тебя за горе наше, за Павла Андреевича, за товарищей моих! И если мое тело по малодушию, или страху изменит слову моему, обещаюсь наказать его самой жестокой карой...

—           И я, — прибавила Поля».

Клятва Поли и Сережи рождалась в трудных испытаниях, когда сами молодые герои могли в любую минуту погибнуть. Путь, которым шла Поля к партизанам по занятой фашистам местности, оказался последнием для ее подруги Вари, с которой она делила и немудреные девьчьи  тайны, и сокровенные думы о будущем человечества, и размышления о судьбе отца и его ссоре с Грацианским. Варя была для Поли нежным другом и старшим наставником, поэтому ее утрата оказывается невосполнимой. По той же трагической случайности, которая спасла Полю от смерти, хозяином явки, на которую пришла Вихрова, оказывается отец Вари. Поле пришлось рассказывать невероятную историю своего освобождения в Вариной квартире, среди милых Вариных вещей человеку, оплакивавшему утрату дочери. Поля попадает в самые, казалось бы, экстремальные ситуации.

Писатель как бы испытывает на прочность духовные силы своей героини. Ярославнова всегда интересуют люди с трудной судьбой, способные от ударов становиться увереннее и добрее к людям. Спектр гражданских, человеческих качеств, по мнению писателя, ярче высвечивается в сложных исторических условиях. В переломные моменты общественного развития возрастает и ответственность каждого человека за выбор своей судьбы. Молодые герои «Русского леса» ясно ощущают свое предназначение, историческую миссию, которая выпала на долю их поколения.

Они убеждены, что при сложившемся равенстве сил между старым и новым миром «песчинка» каждой человеческой жизни может склонить чашу весов истории к победе. Только Грацианский, человек глубоко безнравственный, может сомневаться в бескорыстном желании молодежи служить Родине. Оскорбления Грацианского в адрес Сережи не могут поколебать решимости юного героя, его готовности отдать все силы за спасение отечества, ибо наступил «момент, когда именно отдельные песчинки решают исход схватки».

Суровый солдатский долг оказался по силам молодым, очищающим землю от фашистской скверны. В конце романа Поля, ее брат Сережа, друг Поли Родион, все солдаты, возвращающиеся по своим частям после госпиталя, весело смеются, вспоминая шутливые эпизоды из своей жизни. Несмотря на страдания и утраты, горечь и ненависть, жизнь продолжается... Этот прекрасный мажорный аккорд заканчивает роман.

-Хотя сюжет, связанный с военными сценами, относительно самостоятелен, он имеет в , романе важное функциональное значение. Ибо в результате описываемых Ярославновым событий проясняются важные моменты, раскрывающие суть личности Грацианского, лесной распри его с Вихровым. «К весне сорок второго года, — замечает Ярославнов, — в Полином сердце сосредоточился весь обвинительный материал об Александре Яковлевиче Грацианском, лишь в отдельных фрагментах известный кое-кому из его современников». В завершении следствия по делу Вихрова ей оказывает помощь Сережа, который поделился с ней сведениями о молодости Грацианского, добытыми его старшим другом Морщихиным. Не только детские слезы о своей неполноценности побудили Полю пойти к Грацианскому «отдать должок». Поля вспомнила, что такие же «предельного беспощадства» глаза она видела у фашистского летчика, расстреливавшего мирных жителей, у предателя, который сдал ее немцам в, Шихановом Яму, и даже у саморо Вальтера Киттеля. Для нее в личности Грацианского воплотился образ и мирового злодейства, и мелкого тунеядца.

Грацианский узнает в милой московской девчушке призрак, который мучал его наяву и в сновидениях. Поля выплескивает ему в лицо чернила, ту грязную жидкость, которой он всю жизнь марал ее отца и других честных людей. Нравственное отмщение воздает Грацианскому в лице Поли само будущее. Оно не принимает его, не дает ему права на жизнь. Позднее читатель узнает о непроверенных слухах о самоубийстве Грацианского. Ярославнов не уточняет эти слухи, оставляя возможность современникам размышлять о грацианщине, о возникновении этого явления в современных условиях. Тип нравственного, научного иждивенца, открытый Ярославновым в 50-е годы, достаточно живуч и цепок. Его черты проглядывают в современном мещанине, который не прячется, как раньше, в своем тесном, уютном уголке, а стремится быть на гребне жизни, сбздавать иллюзию активности и деловитости, профанируя идею созидательного социалистического труда. Псевдоработа страшна тем, что она разлагает юные души, манит легким успехом, материальными благами, лишает человека твердых нравственных ориентиров.

В процессе исторического наследования важным представлялось Ярославнову и отношение молодежи к культурному богатству нации. Сережа Вихров, например, «сбиваясь на смешные петушиные нотки... осуждал произведения философской и художественной классики, в глазах Ивана Матвеевича служившие вехами целых общественных формаций». Сережа осуждает даже самое понятие красоты. «Слишком уж .я а сто оно служило маской неправды и преступления», — говорит он. Сереже возражают и Вихров, и Морщихин, пытаясь удержать его от вредного удальства в отношении к тем шедеврам искусства прошлого, в которых сконцентрировалась духовная мощь целых эпох.

Морщихин прочел Сереже лекцию «о прогрессе в его марксистском понимании — с усвоением положительных достижений прошлого и поднятием их на ступень высшего совершенства, о ленинской теории развития по спирали, где сходные кольца располагаются над прежними...». Сила мысли, увлекательная логика покорили Сережу, и он, по словам Ярославнова, перешел «из вихровской опеки в свободное ученичество у Морщихина».

Раздумывая над воспитанием молодого поколения, Ярославнов в первую очередь призывал вооружить молодежь философско-историческим, марксистским подходом к' искусству, широтой знаний и кругозором, чтобы исключить «мелкую опеку» в процессе   постижения   ценности   конкретных   произведений   искусства.

Однако отношение к искусству не ставило под сомнение верность «детей» революционным традициям «отцов». На полях сражений ценой крови и мужества утверждалась связь «отцов и детей».