Лана Дель Рей о "клубе 27": "Мне не нравится романтизация ранней смерти"

В рамках своего турне в поддержку последнего альбома Honeymoon всемирно известная певица Лана Дель Рей посетила Москву и 10 июля, выступит на фестивале Park Live. В преддверии концерта СМИ выяснил у королевы драмы, что скрывается за ее образом и почему она так грустит.

"Музыка - не единственное, что интересует меня, - говорит она. - Я с детства мечтала о мире кино, грезила фестивалем в Каннах". Но пока участие в кинематографе ограничивается для певицы написанием заглавных треков к известным кинофильмам - "Большие глаза", "Великий Гэтсби", "Малефисента" и "Век Адалин". А еще говорим о "старой доброй" грусти. Как замечает сама певица: "Она никогда не покидала меня, мои будни до сих пор отравлены этим чувством".

- Лана, за последние четыре года у вас вышло три альбома. Создается впечатление, что у вас никогда не бывает творческого застоя.

Лана Дель Рей: Если бы. У меня все чаще появляются периоды, когда я не могу написать ни строчки. К тому же я постоянно в движении, на гастролях. И если в начале карьеры я наивно полагала, что смогу писать в дороге, - знаете, романтика, путешествие, - то позже оказалось, что сосредоточиться и перестать лениться у меня получается лишь дома, в Америке. Я запираюсь с музыкантами в студии, не вылезаю оттуда несколько недель, и в итоге альбом готов.

- Все ваши пластинки разные, и вместе с тем у вас очень узнаваемый стиль: атмосфера 60-х, минорные настроения, медленный темп. Вы и сами почти не двигаетесь на сцене - в противовес активным современным исполнителям...

Лана Дель Рей: Мало кто знает, но на самом деле я просто обожаю танцевать. (Улыбается.) Помню, когда мы делали мой третий альбом Ultraviolence в Нашвилле, то в конце каждого дня включали записанные треки и отрывались как могли. Мой музыкальный продюсер Дэн Ауэрбах приглашал в студию своих друзей, иногда мы просто приводили туда людей, которых встретили прямо в магазинчике за углом, а один раз вместе с нами танцевала актриса Джульетт Льюис. Я тогда впервые в жизни погрузилась в такую творческую атмосферу, заново открыла себя. И сама стала более открытой.

- До этого вы были замкнуты?

Лана Дель Рей: До этого я просто чувствовала себя одинокой, лишней. Но когда вокруг тебя столько людей, которые любят то же, что и ты, когда все в тебя верят, ты и сам поневоле начинаешь верить в себя. И теперь, когда начинается запись, я словно в другой вселенной, где мне хорошо, и мне все равно, смотрит на меня кто-то или нет. Возможно, у меня все не так удачно в реальной жизни: не везет в любви, ссоры в семье... Но моя жизнь в студии - это одно сплошное счастье. Там у меня всегда хорошее настроение.

- Вы выросли в небольшой американской деревне под названием Лейк-Плэсид. Наверное, уже там начали чувствовать себя лишней?

Лана Дель Рей: Наоборот - у меня тогда была куча подруг, мы были очень похожи и совершенно неразлучны. Мы сбегали на вечеринки, встречались с парнями постарше... А потом про все это узнали родители, и в 14 лет меня отправили в интернат. Там я в основном общалась только с одним учителем. Ему было 22 года, и именно он познакомил меня с песнями Джеффа Бакли и поэзией Аллена Гинзберга. Когда после окончания учебы я в 19 лет приехала в Нью-Йорк, то начала искать единомышленников, людей, которые думали и чувствовали как я. Но потом поняла, что опоздала. О романтике и песнях уже никто не говорил: мои сверстники были одержимы карьерой, деньгами, успехом.

- И что вы сделали?

Лана Дель Рей: Я отказалась от этой гонки. Забросила обучение в университете Нью-Йорка, о котором так мечтали мои родители, и шесть долгих лет просто писала песни, работала официанткой и начала выступать в клубах друзей. Конечно, мне было страшно, что окружающие подумают: "Кем она себя возомнила?! Да какая из нее звезда!" Но мне, как бы нескромно это ни звучало, просто нравилась моя музыка.

- Как отнеслись к вашему решению родители?

Лана Дель Рей: Никогда не забуду, как ко мне уже после первого успеха пришел в студию отец. Шла запись моего второго альбома Born To Die, и он был потрясен тем, как я уверенно давала указания продюсеру, как пела. Родители всегда знали, что я хотела стать певицей, и в чем-то даже помогали мне, хоть я и не оправдала их ожиданий по поводу карьеры. Но думаю, что именно после этого момента в студии они поняли, что я действительно способна многого добиться.

- Музыка помогла вам найти то, чего вы так хотели, - единомышленников?

Лана Дель Рей: Да, теперь я постоянно провожу время с музыкальными группами вообще и с мужчинами в частности. Они же в основном играют в музыкальных группах. (Улыбается.) Я люблю мужчин, с ними легко. Думаю, я сама скоро стану настоящей оторвой в такой компании.

- Многие ваши иконы и ролевые модели - Джефф Бакли, Эми Уайнхаус, Мэрилин Монро, Курт Кобейн - умерли молодыми, некоторые из них в 27 лет (представители так называмого "клуба 27" 

Лана Дель Рей: (Перебивает.) Они никогда не нравились мне только потому, что рано ушли. Просто, видимо, такова судьба тех, кем я восхищаюсь. Мне не нравится эта романтизация ранней смерти. Любой артист гораздо полезнее, когда он жив.

- Лана, вы верите в настоящий талант, во вдохновение?

Лана Дель Рей: Всю свою жизнь я была твердо уверена лишь в одном - что у меня есть талант. До моего дебюта я десять лет писала песни, и это была самая главная, самая стабильная сторона моей жизни. И единственное, что на самом деле расстраивает меня сейчас, - те самые "провалы" вдохновения, застои, которые стали случаться все чаще. Но я не отчаиваюсь, я нашла новый способ разбудить музу. Недавно я ехала к океану, чтобы поплавать, и начала напевать какой-то мотив во время езды. Так и езжу теперь - с диктофоном и распевая песни. Прямо как в кино.