Да и как быть другой, когда за ней все ребята курса увиваются: кто на «Москвиче», кто на «Жигулях», один аспирант — «переросток» с наметившейся лысиной — даже на собственной «Волге» подкатывает. Избаловали девушку, а у Степана, кроме метро и автобуса, другого транспорта не имеется.

—           Что ты мямлишь, Степка! — говорили ему друзья.—

Ты аспирантика этого собственной фигурой придавить можешь! Она на тебя засматривается, всегда в пример ставит и успеваемость, и скромность твою. Возможно, про

скромность специально намекает, чтобы ты поактивнее был: девчонки любят смелых. Не ей же первой тебе объясняться!

—           Куда мне, провинции, за столицей гнаться!

Перебрали все кафе, где можно вечер провести, все варианты свободных «хат» и остановились на Ларисиной даче. Родители на несколько дней уехали к брату матери: у них там своя компания под Новый год собирается.

Времени терять не стали, распределили обязанности. Сильному полу вручили сумки и списки с перечнем покупок. Девчонки украсят елку, накроют стол. А их еще волнует вопрос: какого цвета должно быть платье, как по японскому календарю будет называться год. Ребята проще смотрят на все приметы. Они предпочли традиционный темный костюм, белую сорочку и яркий галстук.

Белехов взялся приготовить сюрприз.

На дачу стали собираться гости. Аспирант прикатил на собственной машине, из которой выпорхнули несколько девчат. Степан видел: на крыльце аспирант задержал одну из девиц за руку и, обхватив за талию, стал целовать.

—           Негодяй! — скрипнув зубами, произнес Степан.

Настроение у него испортилось. Он подумал: «Не махнуть ли к электричке, а там в общежитие да завалиться спать?»

Но все же Белехов остался. Он долго ходил вокруг дома, смотря на светящиеся окна, прислушиваясь к веселым голосам. Стрелки на часах показывали без четверти двенадцать. Пора! Он взялся за ручку двери и решительно потянул ее на себя.

—           Где ты пропадаешь? — зашумели ребята.

—           Искал в лесу снегурочку! — сострил аспирант. Степан блеснул на него глазами, но сдержался. Ох, как

он ненавидел его в эту минуту! И везет же таким, масленым! Волосы аспиранта блестели от бриллиантина, прядь жиденьких волос прикрывала лысину. Костюм лоснился от утюга, а ботинки — от гуталина. Весь он самодовольный, самоуверенный.

—           Товарищи, время, время! Прошу к столу,— пригласила Лариса.— Степан, иди сюда! — Она указала на свободный стул возле себя.

Как будто чем-то горячим плеснуло в лицо Степану. Ему стало душно, он расстегнул пуговицу под галстуком. Аспирант поджал тонкие губы, щурясь, стал наблюдать за Белеховым, пробиравшимся к Ларисе.

Выключили свет, зажгли свечи. В углу, у окна, загорелась елочка, заблестела яркими шарами, засеребрилась от дождя из фольги. Все примолкли, слушая приемник... Голос диктора произнес новогоднее поздравление. Куранты отбили полночь, наступил Новый, 1977 год. Раздалось дружное «ура!». Зазвенели бокалы, все стали поздравлять друг друга.

—           С Новым годом, Степан! Пусть сбудутся твои желания! — сказала Лариса.

—           С новым счастьем! — ответил Белехов.— Всего того же я желаю и тебе.— И выпил до дна.

За столом стало шумно: одни произносили тосты, другие чокались, кто-то пил на брудершафт, а кто уже затягивал песню.

—           Старики,  предлагаю танцы! — крикнул   аспирант.

Включили магнитофон. Все поднялись с мест и запрыгали посреди комнаты. Звуки джазовых мелодий заглушали голоса. Пошли в движение руки, ноги, задергались плечи, бедра.

Степан стоял в сторонке и наблюдал за танцующими. Да это роботы какие-то, и танцуют они ритуальный танец неизвестного племени!

—           Танцевать, молодой человек, танцевать! — покрикивал аспирант, извиваясь вокруг Ларисы.

К Белехову подошли одновременно две девушки. Но ему хотелось танцевать только с Ларисой.

—           Простите, я не танцую современные танцы.

—           Да вы и сами мало чем похожи на современного человека,— выпалила одна.

—           А мне нравятся такие парни! — Вторая девица подхватила Белехова за руку и потащила в круг.

Степан стал переступать с ноги на ногу, топчась на одном месте.

—           Скромничаете, все вы умеете! — И девушка вдруг

прижалась к Степану всем телом, крепко стиснув его

вспотевшую от волнения ладонь.

Он только теперь разглядел: это была та самая, что целовалась на крыльце с аспирантом, совсем не с их курса. Возможно, ее привел  аспирант как свою приятельницу.

—           Извините! У меня есть для вас, так сказать, номер.— И Степан отошел от нее.

—           Смотрите-ка, он еще и артист! — засмеялась ему вслед девушка.

Степан подошел к Ларисе. Она не танцевала, стояла у стола и, разгоряченная, пила пепси-колу прямо из бутылочки.

—           Степушка, когда же мы увидим твой сюрприз? — игриво обратилась она к Белехову.

—           Хоть сейчас. Предлагаю всем одеться и следовать за мной! — скомандовал Степан.

Шумная ватага высыпала на улицу. Степан взял Ларису за руку, повел за собой. Остальные потянулись за ними.

Снег чуть припорошил стежку. Степан с Ларисой прокладывали путь.

—           Сусанин! Куда ты нас завел? Здесь нет дороги! — послышался насмешливый голос аспиранта.

—           Пришли, пришли, минутку терпения! — ответил Степан.

Он разгреб сугроб, что-то щелкнуло, и перед всеми предстала светящаяся разноцветными лампочками елка.

Лариса подпрыгнула от радости и поцеловала Степана в щеку. От неожиданности у него голова пошла кругом.

—           Молодец, Белехов! — восторженно закричали вокруг.

—           У вас в Сибири под Новый год всегда елку в лесу наряжают?

—           Пока нет, но придет время, встанут в тайге новые города, и люди не будут рубить елки. У каждого дома вырастет своя, посаженная в честь новорожденного...

—           Ребята, да он поэт!

—           ...И поэты напишут поэмы о некогда диком, далеком  крае,  ставшем  сказкой  наяву,— закончил  Белехов.

—           Может быть, ты прочтешь нам свои стихи? — с иронией спросил аспирант.

—           Могу и свои.

Степан отыскал глазами Ларису и начал читать.

—           Девчонки, да наш медведь — поэт!

Хоровод закружился вокруг елки. Смех, песни разносились на весь лес. Раскрасневшиеся от мороза, все потянулись к дому.

Степан отключил аккумулятор, лампочки погасли. Они с Ларисой оказались последними в длинной цепочке, направлявшейся к даче.

От успешной затеи Белехов осмелел.

—           Лариса,— остановил ее Степан.— Я люблю тебя! Давай после защиты диплома уедем в Сибирь, и я каждый год буду зажигать тебе елку в лесу.

—           Точнее, у дома, в честь новорожденного,— вдруг холодно произнесла Лариса.

У Белехова сжалось сердце — отказ.

—           Нет, Степушка, извини! Твои планы — мечта фантаста. Я живу сегодняшним днем. Ты хороший парень,

но я боюсь, не выдержу сильных морозов, не дождусь,когда в январе в тайге зацветут розы. Мне жизнь нужна попроще, без особой романтики. Сразу квартирка, сразу машинка, пусть даже совмарки, ученый муж, а я, как дипломированная жена, займусь распределением семейного бюджета.

Степан  не верил своим ушам. Красивый манекен, кукла! Что она говорит, кого он столько лет любил? Неужели они все такие? Нет! На курсе много скромных, добрых девчат. Он видел их на стройках Сибири. Может, они и не так красиво выглядят в ватниках и сапогах, но мысли и дела их прекрасны. Возможно, Лариса разыгрывает его?

—           Лариса, где же ты? Мы ждем тебя! — донесся голос аспиранта.

«Вот он, удобный для ее жизни человек, ее идеал»,— подумал Белехов и вдруг вспомнил. Достал из внутреннего кармана пальто алую розу и протянул Ларисе.

—           Извини, что одна.

Лариса   взяла   розу.   От   неожиданности   укололась о шипы и уронила ее в снег. Взгляд обоих застыл на розе. Лепестки ее, дрожа, сжались от холода. Головка цветка вздрогнула и поникла.

Степан посмотрел на смущенную Ларису и, не сказав ни слова, зашагал к электричке.